Дмитрий Назаров. А я полез в парашу за этой Погоней
Дмитрий Назаров из Бреста бросил некогда учебу в Военной академии, чтобы стать успешным продюсером белорусскоязычных групп и организаторам альтернативных концертов. Дмитрий сегодня в серии разговоров «Кем я стану, когда вырасту» рассказывает о том, как поступить в Военную академию РБ в рваным джинсах с нашивкой «Погоня», что нужно сделать, чтобы тебя вспомнили не только родственники, и о том, как потусоваться, поучиться, но потом стать кем-то.
«Ты мне, сука, не задевал, ты мне и не адрывай»
Листал книжку для абитуриентов и смотрю «Военная академия», специальность «ПВО». У меня отец прослужил всю жизнь там. И я ничего никому не говоря собрался и уехал. Нас, всех абитуриентов, выстроили. Все пришли в костюмах, а я приехал в рваным джинсах, кедах и с длинными черными выкрашенными волосами. На моей куртке была нашытая старая армейская Погоня. И мой будущий начальник подошел ко мне, оторвал эту Погоню и выбросил в урну. Я из строя вышел, мне там кричат: «Станьте в строй!», а я полез в парашу за этой Погоней, нашел ее и сказал «Ты мне, сука, не задевал, ты мне и не адрывай». А он тогда «Я тебе это запомню». Ну, если честно, он мне это и запомнил.
Что-то здесь не так
После всех испытаний нас заново выстроили, зачитывали списки курсантов, и нужно было сделать шаг вперед, и сказать громко: «Я!» Когда очередь доходит, у меня срывается голос и я не могу ничего произнести, только шаг вперед сделал. Генерал, который зачитывал списки, повторил мое имя, и я уже тогда произнес. Но тогда подумал: «Какой-то знак, что-то здесь не так».
«Уходить тебе надо, сажруць они тебе»
Я был сержантом, командовал отделением, влез в баталии змагарскія, и это был мне урок, что не нужно лезть «на баррикады», потому что с системой ты не повоюешь. Наверху решили судьбу одного моего мальчика, а я и заступился за него. Потом меня сняли с должности, будто я недисциплинированный, мой командир подошел ко мне и сказал: «Уходить тебе надо, сажруць они тебе». И в тот момент я понял, что не зря тогда голос не поддался мне с первого раза. Я завалил экзамены и отчислился. Мне было безгранично тяжело, не знал, что делать дальше. Мне казалось, что все. Все мои друзья остались там, не знал, как мне жить и как мне быть.
«У меня к вам предложение»
Потом у меня было время реабилитации. Я же привык, что столько лет командовал, а тут всем пофиг на это, и делать я толком ничего не умею. Начал работать паштаром, потом одно время продавал паркетную доску. Как-то сидел в павильоне с этой доской и наткнулся на компьютере на папку с музыкой, там были песни «Стены», зацепили. Я позвонил подруге, что была знакомой с их басистом, а она говорит: «Да они болтаются, видимо, не репетируют уже». Я взял у нее контакт, позвонил и говорю: «У меня к вам предложение». А потом еду на встречу и думаю, нет же у меня никакой предложения. Они собрались на кухне и все так пристально на меня смотрели. После они еще долго меня шарахаліся. Сделал им концерт в Минске, а они до последнего не верили, думали, что просто языком мянчу.
Сбежал на стенку Цоя
Однажды школьником меня не пустили в Минск на стенку Цоя, ибо был мал. Ну я и сбежал, поехали на дизеле 7 часов, ведь только на него наскребли на билет. И не знал, как домой возвращаться, купил отцу бутылку пива — и все обошлось.
«Если ты не поешь по-белорусски — то „давай до свидания!“»
Я не хочу прессовать белорусскостью людей, ведь это будет наоборот вызвать отрицательную реакцию. Основной массе эта беларускаць до фени. Попробуй загрузить поклонников «Дай дорогу!» белорусскостью. Я не хочу никого ломать и говорить: «Если ты не поешь по-белорусски, давай до свидания!» Если ты интересный исполнитель, то почему нет? Но я всегда стараюсь приглашать в Брест качественные белорусскоязычные группы или подбивать какие-то небеларускамоўныя группы петь по-белорусски.
«Засунь свое мнение себе глубоко-глубоко в одно место»
У меня в деревне Мотоль итальянская принцесса и польская королева Бона Сфорца жила. Сохранился колокол на церкви, которому 450 лет, там написано латиницей по-белорусски послание наследникам. А говорят, что не было русского языка. Обычно, когда мне говорят такое, я показываю фотографии этого звона и говорю «Засунь свое мнение себе глубоко-глубоко в одно место».
Мой герой — мой отец
У меня отец военный, всю жизнь прожил в военном городке. И я часто играл в футбол с солдатами. Героем всегда для меня был мой отец, который был сиротой, и так смог подняться. Я безгранично его уважаю за то, что оставшись в 12 лет без родителей, он стал на ноги.
У нас этих Цояў — вон сколько
Подростком я сразу увлекся Цоем, он для меня был чуть ли не полубог. Хотя на самом деле был наверное обычным человеком, только что очень глубоким. А у нас на самом деле таких Цояў — вон сколько. Тот же Вовка PlumBum: пишет тексты, рисует, играет, кроме этого работает на швейной фабрике и родил ребенка.
Не читал литературу, на сайты не заходил
В школе вся моя белорусскость была не такая оголтелая и не глубокая, она базировалась на протесте. Когда поступил в Военную академию, то она меня вообще не соприкасалась: не читал литературу, на сайты не заходил. Если отчислился, начал заниматься общественной деятельностью, стремился при любой возможности изучать и использовать белорусский язык, читать литературу, которую в школе никогда не читал.
Не зову никого на баррикады
Люди становятся равнодушными ко всему. Громкая новость вызывает интерес всего на пару дней, глубже люди не интересуются. Равнодушный человек — страшный человек. Каждый должен отказаться от позиции «моя хата с краю». Я никого не зову на баррикады, я говорю даже про человеческие отношения.
Хочется верить, что кому-то это нужно
Ты вот бегаешь, что-то организовываешь, а всем безразлично, вопросы такие возникают: «Зачем ты это делаешь?» Делаю, чтобы развивать свою культуру. Мне хочется верить, что кому-то это нужно. И кто-то пришел на этот концерт, получил позитив, пошел домой, что-то с собой унес, получил какой-то мессидж. Все-таки на мои концерты приходят неравнодушные люди.
Больше никогда не буду этим заниматься
Если провожу какое-то мероприятие, пападаю на деньги, не сплю несколько дней, устаю, говорю себе: «Все. Больше никогда не буду этим заниматься», а потом немного остываю и делаю дальше.
А кто-то сбоку будет стоять и смеяться
Каждый живет в своей вселенной, у нас нет консолидации, и я не про политику даже не говорю. Общественное вопрос решить не можем. Будет всегда такое: «Давайте соберемся и заявим, что нам не нравится, что здесь строится дом?» — «Давайте». Кто-то пришел, а кто-то сбоку будет стоять и смеяться «Они попали, а мне посчастливилось — я не пришел».
Русский не становится языком интеллигенции
У нас какая-то плохая атмосфера образуется. Если кто-то начинает петь по-белорусски, то обычно в них слишком политизированные тексты. Вообще вся белорусский язык слишком политизирована. И никто не пытается вытащить ее из этой трясины политики. Ее в свое время загнали наши прекрасные политики, и никто ее не может вытащить оттуда, она не становится языком интеллигенции, все равно, это язык протестных людей. И сломать этот стереотип у чиновников очень трудно. Поэтому я и присоединился к «Будзьма».
И потусоваться, и поучиться, и потом стать кем-то
У нас молодежь такая: культура им по барабану, образование по барабану, но все хотят круто жить. Большинство людей у нас не стремится к тому, чтобы стать специалистом в какой-то деле, «ай, я как-то закончу школу». Я и сам так думал, лишь бы скорее закончить универ, тяп-ляп, все готово. Только сейчас понимаешь, что можно это было как-то гармонично соединить: и потусоваться, и поучиться, и потом стать кем-то. Вот все траблы в нас из-за того, что самообразование никому не нужна. Все думают, что пойдут в универ и их обучать.
Даже подарки приносили
Если делаю какие-то фолковые концерты, приходит очень много людей, и мне даже подарки приносили. Некоторые приходят на концерты и даже приветствуются, я уже им как член стал. Они знают, что если я делаю, то это нормально и нужно идти. У меня уже появилась даже определенный круг поклонников от молодежи до 60 лет, они приходят на концерт, потому что его делаю я.
Сделать что-то, чтобы тебя вспоминали не только родственники
Стоит жить ради своих деток, сделать семью. Считаю, что нужно оставлять что-то после себя, не только детей. Человек должен в жизни сделать что-то такое, чтобы его вспоминали не только родственники. Но самое главное у человека — это его семья. Настоящая семья — это как крепость. Это здорово, когда жена поддерживает и помогает в каких-то вопросах, которые ей не нравятся, но она понимает, что это важно для мужа и честно ему помогает. Мне кажется, что ради такого стоит жить.
«Ого, это же белорус!»
Хочется дожить до того момента, когда не американский паспорт будешь показывать на границе и пограничники будут сцяліцца, а белорусский. Вот мне хочется, чтобы ты доставал паспорт и все так говорили «Ого, это же белорус!»
«Белорусы, фу дзярэўня»
У наших людей присутствует какая-то рабская черта. Едешь в поезде с россиянами, а они: «белорусы, фу дзярэўня» и наши «ну да, кто мы такие, это же Москва». Люди сами себя так ставят, что россияне с ними не считаются. А у нас, между прочим, намного богаче история, чем у россиян.
В очереди «Стой и не вякай»
У нас слишком толерантное общество. Что бы не происходило, всегда есть объяснение. Я стоял в очереди в магазине в мясном отделе, и там такая огромная очередь была на паўкрамы, и только одна продавщица, а должно быть три. И мужчина из очереди говорит: «Кто здесь администратор, позовите, я же не буду стоять час». Продавщица не услышала. Он повторил, так в очереди начали на него наезжать, мол, стой и не вякай. И его там сильно так заклявалі. Кажется, это как раз характеризует наше общество: стоим в очереди «стой и не вякай».