Короткая путешествие среди армян

«Это чтобы азербайджанцы не стреляли по машинам, — объясняет один из армянских спутников о песчаные насыпи. — А вон наши ребята сидят», — его палец указывает куда-то в сторону гор, по вершинам которых проходит граница между Арменией и Азербайджаном, где видны огневые точки и несколько солдат, что шевелятся у них.

Алесь Герасименко вернулся из путешествия в Армению, где прятался в горах от 40° жары и ароматов городского мусора, пил молодое вино из пластиковых бутылок и ходил дорогами кочевников. Как получилось так, что армяне остались армянами даже через два с половиной тысячелетия человеческой истории после столетий оккупации и многочисленных попыток ассимиляции?

* * *

От самого начала нашего путешествия по Армении я мечтал увидеть гору Арарат. Она обладала какой-то немыслимой прыцягальнасьцю для каждого армянина. Ее изображение можно встретить по всему миру в самых интимных пространствах армянских семей, например, в спальнях над кроватями армян. Именем горы названы самые различные места и вещи, которые касаются армян: от ресторанов по всему миру до соков и сосисок на полках маленьких магазинов пригорода Еревана. Однако в то утро, когда мы вышли из ночного тбилисского поезда на ереванском вокзале, летнее небо города было затянуто дымкай, и Арарату было не видно. Я не знал, в какой стороне я могу увидеть его, потому всю дорогу до хостела через центр города я оглядывался по сторонам в надежде увидеть засьнежаную вершину. Однако видел только типичные для наследия советской империи сталинские пятиэтажки сьпякотнага и шумного города на границе Востока и Запада.

Армянскую одержимость ветхозаветным причалом Ноя, Араратом, можно сравнить пожалуй только с апантанасьцю собственной языком и альфобетом, созданным еще в четвертом веке нашей эры. Через несколько лет после того, как Армения стала первой государством в мире, что приняла христианство в качестве официальной религии. Эти шаги определили дальнейшую судьбу этого народа, одного из самых древних в мире. Главный вопрос, которое увлекало меня все время пребывания в этой стране, с каждым днем все больше и больше, пока передо мной открывались чудеса античных храмов и средневековых цьвярдынь и монастырей, многочисленных каменных крестов хачкараў и фигуры людей, которые живут среди них, заключалась в способности этого народу сохраниться. Остаться армянами. Пронести свою армянскасьць через столетия оккупации, репрессий и природных катаклизмов. Как получилось так, что армяне остались армянами даже через два с половиной тысячелетия человеческой истории?

Ереван

Привокзальная площадь главного города страны преобразована в стихийный рынок. Здесь пэрсікі продаются по 100 драм или 20 эўрацэнтаў, а килограмм винограда стоит не больше половины евро. Окружающие улицы полны машин и людей. Машины, правда, здесь в основном советские или российские, а общественный транспорт составляют исключительно «Газели» и немногие украинские желтые «Богданы». Несколько троллейбусов медленно ползут по главным улицам, но они выглядят скорее как осколки советской эпохи, чем попытка разнообразить методы перевоза пассажиров.

Тротуары есть в основном только в центральных районах города, так же как и светофоры с пешеходными переходами. На окраинах пешеходы решают проблему пересечения трасс самостоятельно. Однако и на центральных улицах, где движение вроде регулируется, многие водители не обращают внимания на красный свет. Не спасают даже камеры регистрации, развешены на многих перекрестках в центре.

Центр Еревану полный гарэзьлівых скульптур, на которых обнаружены самые неожиданные герои: от древних святых мудрецов до жирных колумбийских кошек. Хотя это парадная красота главной части города остается в прошлом, как только ты попадаешь во дворе, где сразу за центральной площадью прячутся серые напаўзруйнаваныя трущобы, из дверей которых выглядят пятилетние девушки с нячэсанымі волосами.

Полиции много, но еще больше, кажется, военных. Общество вообще выглядит сильно милитаризированным. Время от времени встречаются бигборды с воинственными изображениями, сходными до рекламы милиции или службы в МЧС в Беларуси.

Ереван был сильно перестроен с приходом советской власти. Говорят, что архитектор Таманян, который во время службы на российскую аристократию назывался Туманавым, нарисовал план города своей мечты. Сейчас его скульптура с непропорционально большими руками стоит в центре города на улице.

Одним из концов это улица упирается в одно из крупнейших в мире хранилищ древних рукописей матенадаран. Здание только недавно завершен и его цыкляпічныя размеры напоминают про армянскую страсть к собственной языка и истории.

Говорят, что на рассвете советской эпохи большевики обратились к известному філёляга. Они хотели, чтобы он переработал алфавит и таким образом ускорил асыміляцыю армян. Он отказался. Они связали его и жгли ему лицо сигаретами, но он стоял на своем. Тогда они обратились к другому філёляга и стали пытать и его. Последний в конце концов сдался. Спустя годы он заболел и потерял возможность разговаривать. Он написал первому філёлягу с просьбой приехать. Явившись, тот застал своего старого коллегу между жизнью и смертью. Ему вручили записку.

«Пожалуйста, — просил больной, — прости меня…»

«Я прощаю тебя, — сказал первый филолог. — Но это ничего не значит. Скоро ты будешь в мире другом. Что ты скажешь, когда встретишься лицом к лицу со святым Мэсропам?» [создателем армянского алфавита]

Армяне и соседи

«Тбилиси хорошее место. Только грязное. И азербайджанцев много. Они сидят на улице и едят хлеб и арбузы», — водитель такси на юге Армении бескомпромиссный в отношении главных оппонентов его страны в Карабаскім конфликте.

У армян особое отношение к соседним народам. Они претендуют на позиции наиболее древних обитателей Южного Кавказа, от того армянские карты в музеях улучаюць территорию в десять раз большую за нынешнюю Армению. Наибольшей трагедией, конечно, после потери Арарату, выглядит недаступнасьць земель вокруг озера Ван — сейчас довольно пустынной территории на востоке Турции, где находилась одна из древних столиц Армении Ани. После того, как в 1915 году десятки тысяч армян были убиты или изгнаны отсюда турецкими пастбищами (большинство историков согласны с тем, что те события следует называть геноцидом), вокруг озера Ван появилось немало курдов, которые сами уже претендуют на независимость от Анкары. С турками армяне боролись веками. Границы с этой страной и до сих пор закрыта, так как Турция стала на стороне мусульманского Азербайджана во время карабаскага конфликта.

Блокада азэрбайджанцамі («а когда-то были наилучшие друзья» — говорят армяне) армянской границы началась в последние годы советской империи. Тогда, в год зьнішчальнага сьпітацкага землетрясения, что убил более 25 тысяч человек, недаступнасьць большинства коммуникаций невероятно сильно ударило по армянской экономике. Если же до блокады присоединилась Турция, такие вещи, как бензин или любое другое топливо, многие товары стали попросту недоступными для армян. Исчезло центральное отопление, и каждый собственными силами решал, как ему и его семье не замерзнуть в довольно холодные местные зимы. Из окон многоэтажек начали зьвешвацца трубы печек, из парков и лесов начали исчезать деревья, скамейки, которые отправлялись в эти печки.

Блокада существует и поныне, однако вопрос топлива решен через иранский газ. Теперь желтые трубы, по которым идет спасательная смесь, опутывают почти каждую армянскую деревню. А место «лучших друзей» заняли ранее ненавистные россияне (в конце 80-х популярной была теория заговора, согласно которой сьпітацкі землетрясение приказал организовать Горбачев, чтобы досадить армянам, что создавали слишком много проблем для Москвы). Однако впредь, пока мусульманская Турция поддерживала братьев по вере из Азербайджана, православная Россия делала немало для христианской Армении.

У других соседей армян — грузин — свои лучшие друзья. Армяне с небольшим издевательством называют их «американцами». Они по-хорошему завидуют лучшим, чем в Армении, грузинским дорогам, довольно успешной борьбе президента Саакашвили с коррупцией. И всем этим немного наивным усилиям страны стать такой кавказской Европой с помощью Соединенных Штатов.

Армянская гостеприимность

На старом автобусе Львовского аўтазаваду, что лет пять назад полностью исчезли с белорусских дорог, мы ўзьбіраемся вверх по сэрпантыне от сьпякоты Еревану ближе к солнцу и самой высокой горы Армении — «чатырохгаловага» Арагацу. У городка Бюракан автобус уже ждут несколько таксистов. Они предлагают нам доехать до озера, что находится на 1 000 метров выше и на 22 километра дальше от этого места за 40 евро. Мы отказываемся. Группа французской молодежи просит перевести их вопрос до 10-летнего армянского мальчика, что ехал с нами в автобусе и остался из любопытства к иностранцам на остановке:

«Где находится лыжная база?»
«Ве-е-е о-о-очень далеко», — парень улыбается. Пальцы его руки показывают куда-то в сторону вершин с пятнами ледника на них.
«А где горное озеро?» — задаю уже вопрос от себя.
«Очень далеко».

Мы понимаем, что ответы парня подготовленные по обучению старших мужчин, что зарабатывают на подвозе туристов. Два поляки договариваются с владельцем придорожной лавки, который, кажется, командует здесь всем, что до озера их завезут за 14 евро. Они быстро садятся в машину. Французы отправляются в сторону горы самостоятельно. Больше мы их не встретим. Вероятно, и они поймали машину на этих сьпякотных сэрпантынах.

Мы же достаем старую советскую топографическую карту и отправляемся искать дороги кочевников, обозначенных на ней прерывистым пунктиром. Тропинка теряется в кустарнике, и мы несколько часов блуждаем по ним, пока не находим лыжную трассу. Никакой турбазы здесь уже давно нет: видно, что советский проект воссоздания курорту в этих местах завершит не успели, от лыжной трассы осталась разбитая колея да несколько бетонных столбов. Отсюда мы находим туристическую сьцяжынку, что приводит нас к усадьбе кочевников: смуглых невысоких людей, что отдельно от других живут здесь летом, чтобы пасти скотину. Они выглядят довольно бедными, однако работы у них точно хватает. Из сделанного на скорую руку сарая выглядят сотни больших и маленьких голов скотины: коровы, овцы, козы. Когда через два часа мы спусьцімся до горной реки Амбэрт, кочевники выгонять свои стада на склоны гор. Они заполнят их в поисках немногочисленной зеленой травы. А мы будем лежать, усталые, у стен тысячелетней твердыни Амбэрт. Ее когда-то отстроили армянские князья, чтобы иметь здесь дачу. Сейчас Амбэрт стал очень популярным направлением у многих туристов со всех стран.

Ко мне подходит тощий армянин средних лет. Он говорит, что его зовут Гога.

«Вы откуда?»
«Из Беларуси».
«Я бывал в тех местах не так давно. Заблудился, когда вез щебень в Петербург. Вам нравится Армения?»
«Да».
«Где вы останавливаетесь в Ереване?»
«В хостеле».
«Если хотите, можете останавливаться у нас. Вот недавно были гости из Узбекистана, ранее — из Москвы. У нас большой дом».
«Спасибо».

Он говорит, что ему нужно взять мясо для праздника из машины. «Встретимся наверху», — Гога показывает или то в сторону крепости, то ли в сторону Арагацу. Мы не прощаемся, но больше не видимся.

К вечеру мы идем по дороге в сторону горы. Здесь уже нет кустов — только луга. Этим пользуются многие кочевники, лагеря которых разбиты почти на каждом километре дороги. Их стада, немного птиц и змии составляют единственных обитателей этих пустынных земель. Время от времени по разьбітай дороге проносятся чатырохпрывадныя «Нивы» и черные «жигули», что везут ветки для кочевников или запозьненых туристов к горе. Темнокожие дети кочевников приветствуют нас, улыбаясь.

Когда солнце садится за горизонт, мы находим среди камней место для палатки. Ночью слышно, как кочевники гонят последних коров домой, а собаки лаем приветствуют редкие машины, что ездят по единственной здешней дороге. На утро хороший таксист довезет нас бесплатно последние десять километров пути до озера. Выясниться, что советская карта нас обманула: мы надеялись достичь озера в тот же вечер, однако расстояния оказались в два раза больше, чем те, что мы от начала просчитали по карте.

На озере мы встречаем группу литовцев, которых от начала принимаем за россиян. Кроме них и нас на горном озере собирается большая группа армянских скаутов-пионеров — «друзей». В определенный момент они поднимают разноцветные флаги и с песнями большой толпой в человек 50 исправляются на скарэньне наиболее доступной из четырех вершин Арагацу — Западного пика. Через четыре часа после отдыха добираемся до него и мы. Дорога довольно легкая, протоптанная тысячами туристов, которых соблазняет величайшая вершина Армении. Для того, чтобы залезть на нее, не требуется никакого альпинистского оборудования. На завтра на Северной и самой высокой из четырех вершин горы мы встретим молодого француза, что в кедах и с обычным тапком в руке заберется за несколько десятков минут на гору. Так же ловко за несколько десятков минут он сбежит с холма, чтобы раствориться в огромном кратеры Арагацу.

За день до этого пробираемся в кратер и мы. Там мы надеемся стать лагерем на ночь. Однако нашим планам мешает огромная туча, что буквально за несколько секунд окутывает вершины кратэру. Бязхмарнае погода сменяется грозой. Молнии совсем рядом бьют по обуглившихся камнях долины. Грохот от их многократно откликается эхом от гор, покрытых ледниками. Начинается град. Мы, окутанные дымкой, караскаемся вниз в долину. Через полчаса дождь заканчивается, появляется радуга и быстро мы засыпаем в палатке на высоте трех с половиной километров.

На другой день, забравшись на Северную вершину, мы выходим в сторону ближайшей деревни. От нее, говорят, можно легко доехать до Еревана. По дороге мы встречаем армянина в широкополой шляпы. Такие носят почти все мужчины в этой местности, а также многие строители в Ереване. С мужчиной четыре подростки. Мы видели их ранее на вершине — дядя водил парней и девушку на экскурсию в горы.

«Внизу у нас есть машина. Мы можем отвезти вас в Арагац», — предлагает дядя.

Мы отказываемся. Тогда он предлагает отвезти нас коротким путем ближе к деревни:

«Там есть путь. Будет трудно, но мы пройдем».

Однако через полчаса мы начинаем жалеть, что пошли с этим дядей. Его путь приводит нас к огромному леднику, что почти круто падает вниз в долину. Мужик ловко прыгающим по леднике, чего не получается у подростков — они сасьлізгваюць вниз. Один неверный шаг, и ты можешь оказаться на 200 метров ниже в долине реки. В конце концов мы отказываемся идти с ним и разворот к известной нам тропинки.

На утро в 10 километрах от села у небольшой гидроэлектростанции к нам подбегает молодой армянин:

«Пошли, будем отдыхать и праздновать», — армянин показывает в сторону своего места работы, где он, вероятно, одиноко коротать дни и ночи.
«Прости, но мы сьпяшаемся».

На самом начале деревни нас догоняет седовласый мужчина с именем Сурен. Он предлагает довезти нас до шоссе на своей белой «Ниве». От шоссе ходит много маршруток к Еревану. Мы соглашаемся, не зная, или он попросит деньги.

«Откуда вы?»
«Из Беларуси».
«О, много лет назад я возил и продавал капусту в Минске. Где вы живете в Ереване?»
«В хостеле».

Когда подъезжаем к остановке маршруток, он поворачивается к нам и говорит:

«Я живу в этой деревне. Будьте моими гостями. Останавливайтесь в меня».

Мы снова отказываемся, потому что надеемся на завтра исправиться с Еревану далее, в Севан.

Комментарии запрещены.

Partners
Нас смотрят

Яндекс.Метрика