Автостопом в Нидерланды
Окраина Варшавы. Далеко на горизонте блестят молнии. По шумной неосвещенной трассе на юг, несмотря на позднее время, сплошной поток машин. Мы на обочине шоссе, среди бесконечных закрытых гипермаркетов и складов ищем место под палатку. Хотя мне кажется, что ставить палатку под открытым воздухом здесь опасно, у моей спутницы нет никаких сомнений: поздно и время спать. Так завершается первый день аўтаспыннага путешествие Минск-Амстердам.
Заехать с помощью остановки куда подальше я мечтал еще с зимы. Не зная фактически до последнего момента ни цели путешествия, ни точного времени, который у меня будет на поездку, я просто тихо мечтал о такие вот темные, в молниях, ночи с асфальтом под головой и болото вокруг.
Трасса E45 Вэрона-Копенгаген в 11 часов вечера напоминает проспект Скорины в час пик: красные огоньки задних фар зьліваюцца с белыми передних в соседней потоке машин. Вдали от городов и развязок, просто посреди неизвестного леса где-то в центральной Германии, лавируя между многочисленных наказывал богатых и не очень немцев и итальянцев, Петр спешит на завтрак к жене. Его «Порше» легко разгоняется до 160, что заметно веселить 70-летнего водителя машины. Он повышает звук и с калёнак льется золотой голос Карела Гота. Его спутник, который сидит сбоку от Петра, удовлетворенно улыбается, а Петр начинает подпевать Готу в одном из самых его известных хитов.
Вдруг музыка утихает и я слышу, как Петр говорит кому-то по телефону «приготовь еще две кровати. Мы будем через полчаса». Несколько минут назад Петр высадил нас на одной из заправок трассы E45 и спросив, хотим ли мы оставаться здесь, либо ехать с ним дальше и переночевать в его доме, услышал в ответ благодарность за помощь и согласие ехать с ним дальше.
«Вы далеко не первые», — за седыми уже усами Петро на секунду мелькают белые зубы. Он пускается в рассказы про 30-летнюю старину, когда во время путешествия по Югославии он с женой попал в подобную историю в одном из южных городов страны и как какой-то мужчина помог им, дав ночлег. История прерывается еще одной порцией чешской попсы 70-х, и мы уже домысливаем ее на свой лад, резюмируя, что добро — вещь, которую можно передавать, в том числе и через государственные границы.
По приезде оказывается, что Петр — владелец отеля на вершине холме, с которого открывается невероятный вид на долину Майна. Мы ночуем в нем, а на следующий утро Петр вывозить нас за 80 км от своего отеля до ближайшей заправки.
Шенгенская пуща
Томэк уже десяток лет работает дальнобойщиком. У него болят зубы, но улыбка, кажется, такая же искренняя, как и в детстве. Как и любой дальнобойщик, этот человек живет в своей машине. И имеет, кстати, очень хороший интерьер в собственной кабине: что-то среднее между кухней белорусской хозяйки середины 90-х и купе в вагоне поезда Минск-Варшава. Но это только на остановках — в время дороги кабина Томэка исключительно функциональное рабочее место.
Катя сразу забираться на верхний кровать, который разлагается, подобно цягнікоўскай полки, над «штурвалом» водителя. Я сажусь на стул справа от Томэка и мы начинаем путь в сторону Чехии. Но нужно еще проехать самое сложное в Польше сплетение катавіцкіх трасс и выехать к границе в Чэшыне.
Когда-то мы уже бывали в Чэшыне. Здесь находится в прошлом крупнейший пограничный пункт. Но сейчас он просто памятник когда-то разделенной границами и визами Европе. Дальнобойщики останавливаются здесь, чтобы поменять деньги и устроить формальности, связанные с ограничениями на количество постоянного нахождения за рулем: полиция во всех странах контролирует это.
После Чэшына Катя засыпает, а я ўглядаюся в грандиозные после польских чешские трассы, слушая старомодное радио с хитами 80-х. Под Depeche Mode хорошо настальгуецца на тему прошлых путешествий. Томэк изредка говорит что-то по-польски, чаще сам себе. Приехав в Брно, я вижу огромные синие буквы IKEA. Оказалось, Томэк вез груз для этого мебельного гіперкамркету, но ему нужно разгружаться только в 5 часов утра, поэтому ночевать он будет здесь. И мы вместе с ним в кабине дальнобойщика: он внизу, а мы наверху.
На утро Томэк найдет нам нового водителя-дальнобойщика, с которым мы за три часа доберемся до Праги.
Спыншчык 2.0
Здесь и сейчас
Границу с Нидерландами мы проходили пешком. Пастопіўшы на последней немецкой заправке в районе Аахену, древней столице Карла Великого, перечитав и оставив пост про Беларусь на расьпісаным стопшчыкамі заправочным столбе, мы спустились по склону вниз, и с трассы, по которой ездили машины, в основном, с немецкими номерами, попали на небольшую лякальную дорогу, по которой неторопливо передвигались только голландцы. Погружение в Нидерланды оказалось внезапным и неожиданным.
Таким же неожиданным для нас оказалось знакомство с нашим новым-временным домом: пятиэтажном с двумя десятками комнат и паддашкам с выходом к звездам, особняком в центре Маастрыхту. В нем чисто и просторно, но там никто не живет, кроме студентки Леоны и ее подруги Рамінты из Вильнюса. За все удовольствие девушки платят 125 евро в месяц — ничто ни голландских, ни даже по нашим меркам. Выбрав комнату по вкусу, я иду по вечерним городе через старейший в Нидерландах мост в направлении найдзіўнейшага бару, где когда-то бывал.
Безумный пивовар
Несмотря на пивное имя, Пит далеко не пивовар. Но во всех особенностях вкусов десятков сортов бельгийского, немецкого и голландского пива он разбирается так же уверенно, как лучший гонщик знает все шпильки трасс, по которым ездил. Пит основатель пивной Take one в центре Маастрыхту. Особенность места в том, что оно специализируется на небольших бельгийских и голландских броварах. Хотя главная привлекательность бара заключается в знакомстве с его хозяином.
Пит подходит к нам, на пути расьціскаючы шелухи от орехов, которой заброшена вся пол его кафе.
«Сейчас вы все увидите», — хитро улыбаясь, Леона взглядом обводит меня, чувака из Сан-Франциско и немецкого абитуриента — других каўчсёрфераў, что остановились в ее огромном доме в центре Маастрыхту.
Неторопливо склоняясь ко мне, на сколько ему позволяет пивной живот, Пит задает свой первый вопрос:
«Пиво какого вкуса вы хотите?»
«А темное у вас есть?» — я стараюсь быстро отвязаться от ресторатора.
«Наверное, вы не поняли мой вопрос. Какой вкус вы же-к-еце?» — по слогам повторяет свой вопрос Пит.
«Ну, я хочу пива со вкусом темного!» — я понимаю, что быстро отвязаться от дяди не получится.
«Скажите мне вкус! Пиво может быть сладким как сахар, или горьким, как шоколад, или горьковато-сладким как августовские яблоки, или сухим как лед, или кислый как лимон», — перечисление всех существующих вкусов пива занимает около минуты, после Пит третий раз повторяет свой вопрос: «Просто скажите мне вкус».
«Ну, пусть оно будет горьковато-сладким», — я чувствую себя рядовым, который не выполнил все приказы офицера.
Допрос закончен, и внимание Пита переключается на следующую жертву — американца.
«Только не проси у него Гайнэкен, а то он вышпурне тебя в ту же секунду отсюда», — предупреждает американца Леона перед тем, как Пит начнет уже для него перечислять все возможные вкусы бельгийского пива.
В результате мне достается 6.5-процентное темное пиво Keyzer по цене 3.5 евро, которое действительно обладает горьковато-сладким вкусом. По крайней мере таким, каким я его представлял.
Площадь Зависимости
«Папа» ведет свою гигантскую махину со спокойствием Далай Ламы. Его почти уже несуществующие седые усы и слуховой аппарат говорят об очень уважаемый возраст нашего водителя. Но «Папа» уверенно пользуется GPS-навигатором, равно управляя своим 20-тонным треком. Кажется, в мире его могут взволновать только вещи, к которым имеет отношение итальянская компания Фэрары: «смотрите, это школа Шумахера!» — неожиданно ўскрыквае он, показывая куда-то вправо от трассы Кельн-Аахен.
«Папой» мы называем нашего последнего водителя, что был застоплены в Германии. Он венгр, и разговариваем мы с ним на смеси всех возможных языков, ведь ни одной из известных нам он, к сожалению, уверенно не владеет. Зато этот пенсионер, правда, как и все предыдущие водители в Германии, с первого раза согласился подобрать нас на огромной немецкой стоянке-заправке под Манхаймам.
Сквоцкае жизнь
Студ’язвы
Получилось, что мы попали в Нидерланды как раз на самое начало учебного сезона. Казалось, что вся молодежь Маастрыхту разделилась на две категории: тех, кто выбирает в который ўнівэр подать документы, и тех, кто в университет уже поступил, что и планирует праздновать до утра следующей недели. Различные студенческие зьвязы проявляют в это время чрезвычайную активность, призывая через своих рекрутов — «разительно смуглых девушек» с даўжэзнымі громкоговорителями — присоединяться к студенческих общин. Поддержать праздничный дух и желание вступать в общины должны многие оупен-эйры, ночные пати и ванные, установленные прямо на главной площади города.
«Я сильно не люблю все эти союзы», — Леона с отвращением отворачивается от окна, возле которого буйствовать очередная тусовка первокурсников в фирменных майках какой-то студсуполкі. — «Чтобы вступить в них, нужно делать много неприятных вещей», — намекает она на традиционные обряды посвящения, что практикуются старшакурсьнікамі.
К сожалению, возможности присоединиться к организации или просто поучаствовать в праздничной пати у нас не было. Зато и в следующие дни конца августа мы не раз встречали такие закрытые пати, на которых 18-летние чуваки, одетые в костюмы, похожие на те, что носили Beatles в середине 60-х, со свистом и гамам встречали у подъезда клуба где-нибудь в центре Амстердама одинаковые черные саабы с первокурсниками на борту. Новапрыбыўшыя обнимались исключительно со всеми участниками деяния и после предавались беззаботной студенческой попойке.
Фейковая столица
Главное разочарование всех роялистов — в Амстердаме королевы нет. Она живет в недалеком Гааге, во дворце под гербом со знаменитым надписью «Я выстаю!» Герб — наследие еще от дальнего прапра…дедушки нынешней королевы всех голландцев Беатрикс (той самой, что придает предпочтение селядцам) — Вильгельма Оранского Молчаливого. Молчаливым его прозвали за то, что тот смолчал, узнав страшную правду о испанские планы ограблению голландцев. Но через 20 лет, когда планы начали осуществляться, молчать не стал. Принц Вильгельм возглавил освободительное восстание против испанского ига еще в 16 веке. С тех пор дом Оранских успешно править Соединенными провинциями (так назывались ранее Нидерланды).
Кроме королевы в Гааге можно познакомиться с коллекциями дюжине музеев, прыкольным зданием Международного Уголовного Суда, который не следует путать с Гаагским трибуналом, который также базируется в этом городе, и Северным морем, до которого ходит трамвай номер 9. Правда, бывает, трамвайные пути заливает вадзічкай, и до центра города приходится идти пешком. Не удивительно, ведь страна преимущественно находится ниже уровня моря.
«Увидеть Амстердам и жить»
Точечные бомбардировки
Не только чехи, немцы и поляки стали меньше ездить стопом. Ранее Нидерланды славились тем, что власти настваралі здесь официальных точек для аўстастопу, «Liftersplaats»: словно вот тебе, автостопщик, безопасного места для твоей дела — и водители знают, где брать людей, и тебе удобнее. Liftersplaats и сейчас там-сям есть, но постепенно, с реконструкцией трасс, такие точки бессовестно исчезают с карт городов. Как и спыншчыкі, пераманеныя дешевыми билетами авиакомпаний, исчезают из европейских трасс.
Черная касса
Сухие цифры говорят следующее:
- 2000 километров автостопом;
- 260 евро потрачено на поездку (на человека — включая 110 евро на перелет Ryanair’ам обратно и доставку в аэропорт);
- 16 машин прекращено;
- 5 суток потребовалось, чтобы преодолеть 2 тысячи километров из Минска до Амстердама.
Смотрите Путешествие Минск-Амстердам на большой карте