Интересные Факты и События

Так можно рассказать и про современный Минск, хотя цитата о событиях в Праге 1989 года. Беларусь уже неделю лихорадит. Или лихорадит Минск, где продолжаются аресты и обыски на квартирах активистов и журналистов. А страна «за кольцевой» живет в пространстве официальных телеканалов и рассказов про тысячу «фокусников массовых беспорядков». Попав на выходные в деревню на Полесье, где пришлось рассказывать и показывать, что на самом деле происходит в Минске, я и вспомнила нашу давнишнюю беседу с чехом Онджэем Соўкупам. В 1989 году он был обычным студентом первого курса истфака в Праге и участникам той самой акции на День студента, когда были избиты около тысячи мирных жителей. Онджэй тогда вернулся домой с сутрасеньнем мозга, однако сейчас вспоминает, что тогда начало «трясти» всю страну.

События в Чехословакии в конце 1989 года начались с студенческой акции 17 ноября. Тогда несколько факультетов вышли на улицы, а с некоторых большинство студентов просто уехала домой. Около 15 тысяч студентов вышло на акцию, а самые активные из них двинулись на Вацловскую площадь. Однако по пути полиция перегородила дорогу и оставила только узкий выход для отхода назад, где демонстрантов жестоко избивали. Позже независимые медики сообщили о 568 раненых, пошли слухи об убитых.

До сих пор государственная пресса описывала все демонстрации как какие-то беспорядки, которые устраивают дети буржуев и оплачивает запад. Как вспоминают тогдашние активисты, народ в основном верил. Однако после демонстрации 17-го ноября люди заговорили: «Они бьют наших детей». Многие избиты студенты поехали на выходные домой — в маленькие города и деревни. Участники акции и студенческие активисты договорились между собой поехать по другим городам, чтобы рассказывать людям, что на самом деле происходит в Праге по-за официальными СМИ.

Онджэй Соўкуп тогда был обычным студентом первого курса исторического факультета в Праге. Сейчас Онджэй работает журналистом. Мы встретились с ним в кафе в самом центре Праги, полном беззаботных туристов. Историком по прызваньні Онджэй так и не стал. А сейчас, через 20 лет после тех ноябрьских событий, работает журналистом. Однако с исторической точностью вспоминает настроения и события того времени.

— Тогда мы не ожидали, что что-то изменится, это была очередная демонстрация, приуроченная к Международному дню студента и 50-й годовщины демонстрации против нацистов. Это была разрешенная акция, ведь независимая студенческая организация договорилась с комсомольцами, которые также хотели сделать какую-то акцию. По подсчетам КГБ пришло более 15 000 студентов. Это была пятница, и многие несталічныя студенты разъехались по домам. Однако когда я туда пришел, сразу понял, что вся толпа против существующего режима. Когда выступал кто-нибудь из комсомольцев — его асьвіствалі. Там был также участник демонстрации 1939 года, которая закончилась забіцьцём двух студентов и закрытием всех ВУЗОВ, и он нам говорил, что очень доволен, что мы боремся за те же идеалы свободы и демократии, за которые они боролись 50 лет назад.

«Мы хотели пойти на Вацловскую площадь, ведь это символ»

— Потом мы пошли в Вышеграде — это такой чешский Пантеон, там все и закончилось. Но толпа двинулась на Вацловскую площадь — там происходили все предыдущие акции с начала 1988 года, поэтому это было символично. Кто контролирует Вацловскую площадь — тот контролирует страну. Но там полиция пыталась обрезать нам пути. В итоге мы прошли на Национальный проспект — улица, которая упирается в Вацловскую площадь. А там нас уже ждали спецназовцы с большими дубинами. Мы там пели гимн и все выглядело достаточно спокойно.

Но сзади подъехала два БТР-ы с большими сетями и остаток людей (тысячи две с половиной) взяли в клещи. Уйти оттуда было невозможно — это при том, что с «мацюгальніка» слышалось «уважаемые граждане, просим расходиться…» Мы кричали — как уйти? Потом они сделали такой проход — с обеих сторон были милиционеры, которые били дубинками всех, кто пробегал. Это было страшно, это было экстремально — до сих пор полиция никогда не вела себя так. Так, они разгоняли толпу, и с водометами, но чтобы физически наказывать людей и не дать возможности уйти — такого никогда не было.

Мне там разбили голову. Я помню только первый удар. Потом я заметил камешки на ладонях — значит, я так прополз на четвереньках по этому коридору, потом врезался в одного из милиционеров. Когда я очнулся, то скорее побежал оттуда. Мне было плохо. Когда я пришел домой, мне моя 14-летняя сестра говорит: о, у тебя вся куртка в крови. Я ей говорил еще немного дрожащим голосом, что это не меня кто-то брызнуў и что она не представляет, что там было. А она говорит: не, это у тебя из головы течет. Следующий день я провел дома, меня тошнило, было сутрасеньне мозга, но я не пошел к доктору, потому что боялся преследований и что могут «нагрукаць».

Я тогда был студентом первого курса и боялся, чтобы мое обучение не закончилось после первых двух месяцев. Уже в воскресенье мне позвонил друг и говорит — в понедельник мы едем не на латынь, а собираемся в главном зале и начинаем забастовку. В понедельник я пришел, посмотрел, что это серьезно — вернулся домой за спальниками и пришел на факультет. Вернулся домой я уже только после нового года.

Позже Чехословакию ждали годы адбудоўваньня страны и непростых реформ. Однако ноябрь 1989 года разрушил коммунистический режим. Онджэй в политику не подался, а себя тогдашнего вспоминает как обычного студента. Вернулся в университет, получил диплом, однако по специальности не застрял. А сейчас работает журналистом в известном чешском издании и не раз посещал Беларусь.

— Первый раз был в Беларуси в 1999 году, был шокирован — казалось, что это Чехословакия 1988 года. В принципе, режим уже не такой людажэрны, но когда ты переступаешь определенную границу — тебя могут арестовать. Мне кажется, тем 10% современных чехов, которые голосуют за коммунистов, нужно проплатить путевку на Беларусь, чтобы они вспомнили, как это было. Легитимность нашего режима держалась только на танках.

Комментарии запрещены.