Песню петь или так рождество дадите?
«Бежала мышка по льда, погубила колёду», — крутилась в голове колядка с детства, пока за окном машинки мельтешили необычайно зеленые для января палетки. Этот Новый год отсчитал нам всего горстку снега, а потом и вовсе спрятал всю сьвяточнасьць в сером дождливом окрестностях. Погода же в дороге напоминало сказку «12 месяцев» — здесь было и августовское вечернее солнце, и осенний листопад, а потом на минутку метель, которая через сотню метров снова менялась каплями дождя с будто весеннему холодно голубого неба.
Приезжая домой на Рождество, по-детски хотелось сказки. Что будет куцьця, скрипучее мороз со снегом по колено, хор маленьких колядовщиков под окном и звуки гармошек с рождественскими песнопениями взрослых в разных концах улицы, очертания рождественской звезды и волшебных животных в сумерках единственного уличного фонаря. Разве что волновалась. А колядуют еще, что поют и как проходит Щедрец на Полесье не только за семейным столом? Да насколько щедрый вечер на самом деле щедрый в такой кризис?
Гуканьне Мороза
«Складывай блины горой да держи кутью!» — с порога ўзрадавана бросила мне мать, вытаскивая кастрюлю из печки. Приятный сладкий аромат переполняла сени. На этот раз куцьця у нас из риса, гречки, овсянки и пшена, запеченная до золотисто-коричневой корочки с яйцом и медом — богатая, чтобы и год был богатый и урожайный.
«Мороз-мороз, ходи кутью есть!» — проговаривает мать и громко стучит ложкой по батарее в кухне. Раньше звать мороз выходили на улицу, но ведь и батарей раньше в доме не было! 🙂 Поэтому расчет был на то, что мороз нас в любом случае услышит.
В это же время через несколько домов от нас 85-летняя баба Дуся, как и некогда ее мать да бабушка, выходит с тарелкой на улицу и стучит посохом. «Мороз-мороз, ходи кутью есть! Морозь сильно, но только сегодня, нагуляйся, а летом уходи, чтобы было тепло и урожайв», — договаривается она. Пожалуй, это именно баба Дуся, которая кстати будучи маладзіцай как раз в Щедрец себе моего деда и нагадала, теперь и договорилась нам на зиму.
Этот же дедушка в моем детстве ежегодно показывал рождественского журова. Пока мы подростками бегали с пакетом от дома к дому, где в сумерках горел свет, и пели «Добрый вечер, щедрый вечер, дайте, тетя, рождество!», дед и старшие родственники одевались в компанию очаровательных странников из животных и музыкантов. Кто-то из женщин прымалёўваў себе усы, надевал мужицкую шапку, паўкажушок и «вел» по домам журова.
Журов тот делался с вывернутага кожуха, с одного из рукавов которого майстравалася голова, а веретено крепилась как дзюба. Дед надевал кожух, наклонялся и резво прыгал, слушаясь своего «хозяина», кляваў зерно и выпрашивал рождество. Для большего веселья, журов даже мог нападать на людей, а те, чтобы задобрить его, бросали ему еду и другие сладости. И так от дома к дому с рождественскими песнопениями, гармошкой и пожеланиями урожайного года.
В коже рождественского журова
Самый настоящий тулуп есть у моих родителей до сих пор. Видимо, то куцьця так подействовало, то ли вдохновили рознагалосыя хоры детей и подростков под окнами с теми самыми песнями, что, кажется, совсем недавно пели и мы. Но в каком-то волшебном пылу кожух то уже примеряли ни на кого из более «профессиональных» журавлей, а на меня.
«Беги к бабе и возьми веретено», — спешит мать, выворачивая рукав кожуха. К слову, за верацяном мы не побежали, задумав, что лучше и бабушке сделать сюрприз. Так через несколько десятков лет традиционное веретено, назначение которого теперь приходится объяснять не только современным городским, но и сельчанам, по причине отсутствия в доме заменилась на остаток пастуховага прута. Сыпанули себе в карманы по горсти зерна и отправились в темноту, успев вручить рождество еще нескольким компаниям, что застали нас в доме.
«Добрый вечер, щедрый вечер!..» — через толстый кожух доносятся только отрывки знакомых рождественских разговоров, «дед» рассказывает нашу историю, что идем издалека и рождество ищем, сыплет мне зерно под ноги, а хозяева несут сладости. Некоторых, правда, пришлось немного погонять:)
А на прощание выходим с пожеланием:
«Спасибо тебе, дзядзько, за колядко!
Я дальше пойду, что бы твое жито к ягоды с бульбою ўродзілі,
Шоб твоя жена сынка народзіла,
До шоб твое сыновья в Коляду входили!»
«Ой, страшно будет, если картофель принесет с такими ценами!» — хлопает в ладони женщина в доме на окраине деревни. Очевидно, современная экономическая ситуация, как и многое другое, вносит свои правки в древние обряды и поговорки. С такими ценами на картошку [сейчас там принимают по 800 рублей или 10 центов за кг], традиционный «картофельный» регион задумывается, а стоит ли вообще садить картошку и вкладывать в нее столько сил и затрат.
Щедрый вечер в учительской дому
Отделены когда-то болотами полесские деревни до сих пор разнятся, и диалектами и традициями празднований, хоть болота давно осушены, а деревни сейчас живут тесно одна к одной. Павадзіўшы журавля по Бродніцы, мы направились в деревни Вулька и Красная воля, встречая ряженых напрямую из окна машины.
Вон разновозрастная компания от 2 до 40 лет в расшытых платках с гармошкой приходил во двор, а вон подростки в характерных для современного Хэллоуина чертовых красных рожках и с гитарой в окно стучатся неизвестные. А с другой ворот неровной походкой высыпает компания местных парней-бугаев, одетых бабушками, с текстами песен на бумажке, получив в качестве рождество бутылку местного плодово-ягодного.
Заглядываем в дом к учительнице, которая продумана забежала после уроков в магазин за сладкими вафлями и поменяла деньги на более мелкие. Пока мы рассыпали по недавно покрашенной прихожей местной интеллигенции зерно и желали добра в дом, двери в дом не закрывались. При нас спен прыбягалі две компании детишек — учеников учительницы. Да и сын ее вернулся с калядаваньня за минуту до нашего визита.
«А мы как были школьниками, так в Щедрец дом учителей за несколько домов обходили, — вспоминает отец. — Ведь на утро всех ряженых звали на школьные собрания и критиковали в сьценгазэтах».
Школьные занятия тогда начинались 14 января — аккурат на следующий день после Шчадрацу. И для «непослушных» школьников новый год начинался с публичного поношения. Наиболее активные ряженые или верующие становились героями карикатур, как моя мать. А с родителей взимали штрафы. Но такое игрище повторялось из года в год. Тогда, в белорусские 60-я на Полесье в Щедрый вечер дверь открывали все, куда молодежь не боялась постучаться, только начальство обходили стороной.
«Давали преимущественно пищу со стола. Что горячее, то сразу зьядалі, а все остальное — в общий мешок. Даже если что выпить давали — не пили, а все брали с собой. А под утро мокрые от снега и счастливы разбирали ўкалядаваныя караваи хлеба да сала, выпивали вина».
Через три четверти века
А баба Дуся, грея спину у грубый, вспоминает, как калядавалі они. Как в советское время детей колядовать не пускали, чтобы в школе не сварылі, а сами «старыми» собирались и ходили по домам. Вспоминает молодость — 30-40-е годы. Клали под скатерть сено, а за ужином вытаскивали соломинки и по длине предсказывали, каким уродзіцца лен. Девушки бежали в дровяной сарай и в темноте хватали абярэмкі дров. Если четное количество — будешь в паре в этом году. Мастерили звезду, одевались в животных и музыкантов.
«Бало, соберемся, пойдем в коляду, ступу под окно перенесем да гураю как складземся там! Чтобы и не понять из окна было, что за диво удивительное. А остаток бегает вокруг собаками и другими зверями, шумит, смеется».
Коротких рождественских частушек, которые пели мы и поют ряженые, тогда еще не было. Были длинные красивые песни. Делаем радиоточку тише, и бабушка поет. Не удивительно, что самые завидные невесты тогда были самые голосистые. Если же игры и песнопения сьціхалі, девушки зажигали свечи и гадали. На будущих мужей и количество детей. Теперь их правнуки поют колядки у нас под окнами. Стащив дома с себя кожух журова, зажигаю свет на улице и бегу слушать песни. Малыш в ушанке и с гармошкой ловко спрашивает: «Или песню петь или так рождество дадите?» Пой!
* * * * * * * * * * *
Была куцьця, в густой деревенской тиши с разных уголков доносились песни, от богатого звездного неба кружилась голова, а на утро пришел тот самый зван с вечера мороз, с скрипучей снегом по колено. И обязательно кто-то, проснувшись, вспоминал свои сны, паваражыўшы с вечера.
Глядя сейчас на танец медленного снега через городские жалюзи, упоминается этот щедрый вечер и группка детей-колядовщиков, что шли по обочине лесной дороги в соседнюю деревню. Освещены автомобильными фарами девушки в компании кружились в веселом танце, широко размахивая квяцістымі длинными а-ля «с сястрынага бедра» юбками, и ловили лицом первые снежинки.